Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология
ЛБ: Сначала я пытался одолеть Щедровицкого с начала, но не пошло. Спустя два года открыл книгу с середины и пока не дочитал, остановиться уже не смог — лекции подхватили меня и притащили в мир, где в любом объекте видна система из элементов и связей, а запутанные процессы превращаются в очевидное наложение понятных слоев. Было ощущение, что мозг приятно урчит во время чтения.
Знаю, что понял из нее очень мало, и надо будет перечитывать еще и еще, когда подокрепну.
Заметки на память
О нахождении языка, решающего задачу
О возникновении понятия структуры в химии
О задаче подсчета точек и появлении функциональной структуры
Предисловие Петра Щедровицкого
Я поднимаюсь по эскалатору станции метро «Павелецкая», выскакиваю на улицу и, щурясь от солнца, бегу к переходу через Садовое кольцо. На противоположной стороне Садового, у моста через Москву-реку стоит типичная советская постройка — на вид 1930-х годов, из кирпича, покрашенная желтоватой краской. Тут расположен Институт повышения квалификации Министерства энергетики СССР. Именно здесь сегодня начнутся лекции моего отца, Георгия Петровича Щедровицкого, и организационно-деятельностная игра, посвященные проблемам управления. На дворе — май 1981 года.
Обстановка
В Советском Союзе с конца 1960-х годов стали существенно расширяться планы строительства атомных электростанций (АЭС). Партийные и правительственные документы, включая постановление 1980 года, предусматривали в период с 1980 по 1991 год ввод в эксплуатацию 66,9 миллионов кВт, а также создание необходимой инфраструктуры гражданской атомной энергетики для обеспечения АЭС совокупной мощностью в 100 ГВт. Продолжается активное продвижение отечественных атомных технологий на рынки стран Восточной и Северной Европы.
В периоды непосредственно предшествующий и последующий за чтением в ИПК Минэнерго лекций Георгия Петровича Щедровицкого в атомной отрасли происходит целый ряд значимых событий.
8 апреля 1980 года состоялся пуск третьего блока Белоярской АЭС, строительство которого продолжалось почти 13 лет. В июне 1981 года досрочно завершается эксплуатация первого блока Белоярской АЭС. После аварии в декабре 1978 года активно обсуждается судьба первого и второго блоков и разрабатываются сценарии развития площадки в целом. К этим обсуждениям в дальнейшем был привлечен Георгий Петрович и члены его команды.
По мере увеличения масштабов сооружения новых энергоблоков все более и более остро обозначились многочисленные проблемы серийного строительства АЭС. Несмотря на идущую в этот период разработку и дальнейшее принятие в 1982 году на базе накопленного опыта «обязательных технологических правил сооружения энергоблока» (так называемых ОТП-82), которые были ориентированы на серийное строительство АЭС, эти сроки повсеместно нарушались и фактически темпы и качество строительства зависели во многом от качества руководства конкретным объектом.
В седьмой лекции Георгий Петрович, потеряв терпение, зачитывает выдержку из отчета правительственной комиссии по итогам проверки хода строительства на Калининской АЭСV.
«…У нас на строительстве, — цитирует Георгий Петрович, — уже много лет не выполняется план ввода мощностей… Основными недостатками строительства энергетических объектов являются недостаточная концентрация и распыленность капитальных вложений, увеличение против нормативной продолжительности строительства, неравномерность ввода мощностей в течение года, неравномерность загрузки рабочих и техники, медленный рост производительности труда. На результатах строительства отрицательно сказывается отставание собственной индустриальной базы Министерства, хроническое несоблюдение принципа опережающего строительства жилых домов, объектов социального и культурно-бытового назначения».
Таким образом, вопрос об управлении строительством в этот момент стоял чрезвычайно остро, что и задавало прикладную направленность работы, которую проводил ИПК Минэнерго с резервом кадров.
Следует сказать, что с 30 марта по 4 апреля 1981 года по просьбе директора Белоярской атомной электростанции Вадима Михайловича Малышева Георгий Петрович Щедровицкий проводит в городке Заречный Свердловской области организационно-деятельностную игру «Обеспечение нормального функционирования и развития технологий и деятельности на АЭС». Одним из следствий игры стало привлечение Георгия Петровича к обсуждению ситуации в отрасли и приглашение его в качестве лектора в ИПК Минэнерго для работы с кадровым резервом.
Ситуация
Лекции Георгий Петрович читает параллельно с проведением игры. Игра называется «Вступление в должность начальника управления строительством АЭС». Чуть позже Георгий Петрович проведет с резервом кадров ИПК Минэнерго еще одну игру — «Программирование социального развития коллектива строительства АЭС».
Резерв кадров Минэнерго представлял собой достаточно разнородный и разновозрастный коллектив. Реальных начальников управлений строительства, как я помню, в составе слушателей летнего потока 1981 года было всего двое. Большинство резервистов — заместители, как линейные, так и функциональные. Но было и несколько специалистов, находящихся на более низких уровнях пресловутой советской вертикали управления, которых, как это часто бывает в практике повышения квалификации и переподготовки, прислали в последний момент взамен заместителей с тех площадок строительства, где, как всегда в летние месяцы, образовался «аврал».
Молодые специалисты чувствуют себя неуютно — особенно поначалу, сидя за одной партой с начальством, пусть и не их непосредственным, но слой узкий, все, конечно, друг друга знают. В коридорах работники ИПК шушукаются: давно не было такого представительного состава. Аж два настоящих руководителя строек приехали; такого в последнее время никто не помнит. Неспроста.
На игре состав слушателей разбит на группы по пять человек. С ними работает команда психологов во главе с Виктором Андреевичем Заргаровым, социологом и психологом из Новосибирска. В моде тогда были разговоры о командах и командообразовании, о ролевых структурах, о более эффективном использовании индивидуальных качеств и способностей каждого управленца. Атомная отрасль и здесь хочет быть передовой и максимально использовать как отечественный, так и мировой опыт подготовки управленческих кадров, в том числе в командном режиме. Это отдельная линия обучения.
Вступление в должность — типовая ситуация, с которой неоднократно в своей карьере сталкивается любой руководитель. Георгий Петрович экспериментирует с игровой формой. Игра строится как имитационная: вас назначили руководителем управления строительством АЭС; сроки строительства сорваны; партия и правительство ждут от отрасли своевременного ввода в эксплуатацию новых энергетических объектов; экономика страны нуждается в дешевой электроэнергии; вы приехали на площадку; ваши первые действия.
Действительно, а с чего вновь назначенный руководитель должен начать свое знакомство с ситуацией на площадке — с коллектива? Как ему быстро выявить причины отставания от утвержденного графика?
Вот вы, например, заместитель начальника управления строительством на Нововоронежской АЭС по транспорту? Вас назначили начальником строительства на Калининскую АЭС. Именно материалы по анализу ситуации на этой станции раздаются всем участникам игры как «кейс» для разработки программы действий. Ваши действия?
Проблема
Каждый из читателей может мысленно поставить себя на место «резервистов» или вспомнить аналогичные ситуации из своей управленческой практики. «Георгий Петрович, надо собрать совещание», — то ли вопросительно, то ли утвердительно после достаточно длинной паузы произносит «новоиспеченный» начальник строительства. «Ну, так собирайте! Проводите». — «Что, прямо здесь? Сейчас?!« — «Да, здесь и сейчас. Товарищи, давайте поможем, переставим столы, чтобы получился стол для совещаний. Перед вами типовая организационная структура управления строительством. Материалы о реальной ситуации на одной из строек. Давайте быстро распределим позиции и роли между собой и приступим».
С чего руководитель должен начинать знакомство с ситуацией? Несколько растерянно «начальник управления строительства» начинает проводить планерку: «Так, товарищи, кто из вас заместитель по транспорту? Расскажите, как обстоят дела с транспортным обеспечением стройки?» Не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться. На каждый такт имитации реальных действий — два или три такта анализа, рефлексии. «А почему Вы начали именно с этого вопроса? Наверное, потому, что вы сами сегодня за эти вопросы (транспорт) отвечаете на строительстве? Но может ли этот факт быть достаточным основанием для того, чтобы ставить этот вопрос первым в новой ситуации. А с чего надо было начать? Товарищи, у кого есть другие предложения? А? Надо начать с самых главных вопросов? А как узнать, какие вопросы главные? С целого! Кто сказал, что надо начать обсуждение ситуации „в целом“? Давайте, садитесь на „место“ руководителя, теперь Вы назначены начальником управления строительством АЭС. Действуйте!»
Коллектив резервистов лихорадит. Наиболее умные отмалчиваются, пытаясь сориентироваться в ситуации. То один, то другой «нарываются»: «Критиковать легко, — говорит Георгий Петрович, — вы сами попробуйте». Еще один такт, потом еще один. «Георгий Петрович, но ведь это и в жизни так происходит! Назначат нового руководителя, так он несколько месяцев не может разобраться, что происходит. Планерки идут одна за другой, каждый про свое, а как сдвинуть ситуацию в целом — непонятно! Георгий Петрович, а как быстро и правильно разобраться в новой ситуации?»
Вот он, момент истины. Учить взрослых, особенно хороших специалистов, чрезвычайно трудно. Они знают в своей области часто больше преподавателя. И о себе высокого мнения. «Приехал тут один, чему-то нас пытался учить! Сам-то на площадке строительства в жизни, наверное, никогда не был. Если такой умный, приехал бы и сделал что-то полезное». В ходе имитационной игры становится очевидным, что привычные способы действия не срабатывают. Проводить совещания и планерки на площадке — привычно и понятно. Мат-перемат. График строительства на стене. «Не решишь проблему, сниму к такой-то матери». — «А как?» — «Не мое дело. Ты отвечаешь, ты и решай. Смежники подводят? Задержки с поставками, на заводе-изготовителе проблемы? В министерство их, на ковер».
Те же самые действия — привычные и, казалось бы, понятные — в душноватом помещении ИПК, где за стеной шумит Садовое кольцо, а роли участников быстро меняются, выглядят надуманно театральными и зависают в каком-то вакууме. «Завод-изготовитель подвел. Ну-ка, пересядьте на этот стул. Вы теперь директор завода-изготовителя. А в чем проблема, коллеги? Что является предметом вашего управленческого действия? Стройка! Вы серьезно? А я думал, что вы управляете четырнадцатью вашими заместителями. Кстати, а почему их так много? А что является объектом Вашего управленческого мышления? Стройка? Или жизненный цикл АЭС от проектирования до вывода из эксплуатации? А в какой форме этот объект мышления Вам дан?»
Содержание
О нахождении языка, решающего задачу
…смысл решения задач состоит в том, чтобы найти такой язык, в котором решение очевидно. Как только мы находим такой язык, мы находим решение.
А теперь посмотрим, как это разворачивается на школьных задачках с поездами.
Из пункта, А в пункт В вышел поезд с такой-то скоростью в такое-то время, а из пункта В в пункт, А вышел другой поезд, с такой-то скоростью в такое-то время — когда они встретятся? Как решается эта задача?
Нам нужно иметь такой язык, в котором решение тривиально. И вот когда был найден такой язык, решение стало действительно тривиальным. Был взят язык отрезков: отрезок АВ, точка встречи где- то на этом отрезке — С. Решение тривиально. Правда, это еще не решение, если нужно узнать, на каком расстоянии от каждого из пунктов или в какое время они встретятся. Но сила языка чертежа в том, что мы уже нашли решение: в пункте С они встречаются, он дан. Теперь можно начинать движение назад, искать численные выражения времени, пути и т. д. Но в одном языке мы уже нашли решение и теперь можем переводить его в численное решение.
Такого типа задачу решал Архимед. Перед ним стояла задача определения площадей, описываемых произвольными кривыми. Здесь нужны сложнейшие методы дифференциального и интегрального исчисления. А он находил соотношение этих площадей очень просто: он брал куски толстой бычьей кожи, вырезал из них соответствующие фигуры, взвешивал их и таким образом находил решение. А найдя решение, он потом искал формулу, чтобы выразить эти найденные отношения.
Итак, в чем же состоит решение задачи? Повторяю еще раз: оно состоит в том, что мы находим язык, в котором решение очевидно.
А найдя такой язык, мы потом переводим его в другой язык, в другую языковую форму, в которой нам нужно получить ответ. А достигается это за счет того, что в мышлении есть много параллельных процессов, из которых одни разворачиваются в вещах, другие в замещающих их знаках. Поэтому поиск решения задачи всегда есть как бы возгонка по языкам, пока мы не дойдем до языка, где решение очевидно, а потом начинается движение назад.
О возникновении понятия структуры в химии
[…] когда Дюма зафиксировал [...] странные факты, что вещества, составленные из одних и тех же частей-элементов (я говорю сейчас через дефис, потом вы поймете почему), имеют разные свойства, то тем самым набор категорий был подвергнут сомнению. Он перестал работать для этих случаев, и нужна была новая категория. И такой категорией стала категория структуры, становление которой зафиксировали почти одновременно два химика: Бутлеров и Кекуле.
С этого момента появились все известные нам формулы, включающие значки связей — язык связей.
Прим. ЛБ: Обозначение связей химических элементов в молекуле. Источник: compendium.su/chemistry/9klas_1/32.html
И тут важно было, что эти связи имеют определенную конфигурацию. Убирая элементы, как бы стягивая их в точки, мы получаем чистую структуру. Структура — это целостность связей, конфигурация связей.
Правда, сразу же возникли и неприятности. Одними из первых, кто отметил эту сторону дела, были Менделеев и Меншуткин-старший.
Они ополчились против Бутлерова, спрашивая его, что такое связи. Ход рассуждений был примерно такой. Вот представьте себе, что я имею зеркало, но я его уронил, оно разбилось. А мне оно очень нужно, другого нет. Можно взять лист бумаги, намазать клеем и собрать на нем кусочки. Можно выпилить тоненькие штырьки и собрать кусочки на штырьках. Но каждый раз оказывается, что связи — это инженерные добавки при сборке распавшегося целого.
Менделеев спрашивал так: хорошо, вы собрали кусочки зеркала, связали их, но где были связи до того, как зеркало уронили? и как можно отличить связь от «несвязи»? Если есть сложный механизм, с каким-то передаточным устройством, то можно сказать, что это передаточное устройство есть связь. Но это натяжка. Или вот есть стул, и я могу сказать, что он состоит из деревянных пластин, закрепленных шурупами. И эти шурупы — связи. Но это значит, что каждый раз нужно искусственно накладывать различие между элементами и связями.
И они загнали Бутлерова в угол, так что он был вынужден признать в середине 80-х годов, что никаких связей в природе нет, а мы таким образом на нашем языке обозначаем процессы, которые развертываются в объектах.
И я не знаю, за что надо больше чтить Бутлерова — за то, что он придумал эти связи, или за то, что он от них отказался. Потому что и второе есть величайшая мысль. И кстати, он это сделал первым в мире. И сейчас мы все больше и больше к этому подходим, но я дальше покажу вам систематически, как это получилось. […]
В результате разработок, продолжавших, эту линию, где-то в 1908–1911 годах появилась схема, тоже известная нам по учебникам: электрон вращается вокруг двух ядер и за счет этого их завязывает. Так начали определять валентности, смены связей и пр.
О задаче подсчета точек и появлении функциональной структуры
Представьте себе, что передо мной множество точек.
Что это — структура или организованность материала? Непонятно. А теперь представьте себе — как было в экспериментах, которые проводились несколько лет назад на студентах МГУ и на школьниках, — что я даю задание подсчитать, сколько здесь точек.
И вот поскольку подсчитывающий должен осуществить определенный процесс, он начинает функционально структурировать это «нечто», тем самым показывая, что это есть определенная организованность материала.
Материалом здесь являются точки, и они определенным образом упорядочены, организованы. Но оказывается, что люди, в зависимости от того, каким способом они будут их считать, создают разные функциональные организации. Давайте посмотрим, какие здесь могут быть организации.
Если вы считаете по одной, таким вот скучным способом, нужна вам какая-то функциональная организованность? Я бы сказал, что тоже нужна, но она незаметна. Но можно пойти разными путями в подсчете, и вы начинаете структурировать это множество.
Более сообразительные работают так: они выделяют здесь один квадратик, здесь — другой, подсчитывают — шесть на шесть и пять на пять. Произошла функциональная структуризация. В этом множестве были выделены два квадрата.
А студенты мехмата работали совершенно иначе. Они знают более сложные формулы, они применяли прогрессии.
Получается, что каждый раз способ нашего движения, с одной стороны, производит функциональную структуризацию, а с другой — предполагает функциональную структуризацию. Мы здесь, следовательно, идем от процесса к функциональной структуре, а функциональная структура осуществляет группировку различных элементов материала.
Давайте попробуем перенести эти представления на некоторые случаи нашей жизни. Скажем, чем отличается хороший шахматист от плохого? И перед тем, и перед другим стоит доска с определенной конфигурацией шахматных фигур. Но при этом хороший шахматист видит там массу функциональных структур, а плохой — очень мало, только самые банальные. Чем отличается хороший полководец от плохого? Тем, что при том же самом расположении подразделений он видит различные функциональные структуризации.
Последние изменения: 31 декабря 2015